Космическая станция "Василиск" - Страница 74

Он подошел к столу и оперся на дальний его конец.

— А потом это, — старпом обвел рукой помещение. — Станция «Василиск». — Он уставился на свои руки. — Я говорил себе, что это ваша вина, что нас услали сюда из-за вас, — и снова лгал сам себе. И каждый раз для оправдания предыдущей лжи мне приходилось выдумывать новую ложь. Убеждать себя, будто мое бездействие — ваша вина и следование долгу — чушь, вздор, розовые сопли, идеалистическая кадетская чушь, а не реальный мир… — МакКеон снова поднял глаза на Хонор. — Но ведь все было не так, мэм? — спросил он тихо. — В смысле — для вас. Я не знаю, почему Юнг свалил это на вас. Неважно, почему он это сделал. Важно то, что вы не стонали и не плакали, не опускали руки. Вы просто включились и… Вы пинали нас, капитан. Вы теребили нас снова и снова, пока мы не выползли из своих углов, где жалели себя, и не стали снова действовать, как офицеры Королевы. Я прекрасно видел все ваши приемы и хитрости, видел, что вы делали и почему вы это делали, — все время, — и я ненавидел это. Потому что каждый раз, когда вы делали что-то правильное, это в очередной раз доказывало, что вы заслужили пост, которого жаждал я.

Он упал в кресло, глядя на нее через стол, и поднял руку в почти умоляющем жесте.

— Капитан, вы были правы, а я нет. То, что происходит сейчас в этой системе, доказывает вашу правоту, и если вы хотите, чтобы я покинул корабль, я не могу вас винить.

Он наконец умолк, ссутулившись в отчаянии, и Хонор подалась вперед.

— Я не хочу, чтобы вы покидали мой корабль, коммандер, — тихо произнесла она. Он вздернул голову, но она жестом остановила его. — Вы сказали всю правду. Вы свалили на меня дела. Я хотела, чтобы вы пошли мне навстречу, — я так нуждалась в этом! — а вы этого не делали. Казалось, на меня ополчилась одновременно вся галактика, а вы просто сидели в своей раковине, предоставив все мне. Да, коммандер. Бывали дни, когда я с радостью отправила бы вас паковать вещи, с характеристикой, которая навеки приковала бы вас к земле, — если бы у меня не было такой острой нехватки рук и голов, чтобы заменить вас хоть кем-нибудь… — Она выдержала паузу, затем чуть заметно кивнула. — Но, мистер МакКеон, я оказалась бы не права, сделав это. — Он заморгал в изумлении, и она еле уловимо улыбнулась. — Порой мне хотелось вас ударить, или задушить, или откусить вам голову на глазах у всего экипажа, но затем я поняла, что вы стараетесь. Я не знала, в чем ваша проблема, вы делали все не по-моему, но вы старались. Я наблюдала, как вы бились с Рафом над этой программой для модулей, — и вы все сделали прекрасно. Я видела, как вы возитесь с Пановским, как вы вникаете и во все остальные дела корабля — пока это не касалось меня. И я кое-что поняла, мистер МакКеон. Кем бы вы ни были, вы не ломовая лошадь. И не простой работяга…

Она откинулась на спинку кресла.

— Вы тогда здорово прокололись. Вы действительно подвели меня, корабль, и это могло обернуться катастрофой для всех нас. Но у всех когда-нибудь бывают проколы, мистер МакКеон. Это еще не конец света.

МакКеон долгое молчаливое мгновение смотрел на нее, затем шумно выдохнул и покачал головой.

— Я не могу… — Он остановился и откашлялся. — Вот этого я всегда боялся: я скажу вам, вы узнаете, что я чувствую, и отреагируете именно так, — хрипло произнес он. — Не надерете мне уши, не плюнете в лицо. И это… это пугало меня. Это было бы окончательным доказательством того, что вы по-настоящему заслужили этот пост, а я — нет. Вы понимаете, что я хочу сказать, мэм?

Хонор кивнула, и он кивнул в ответ.

— Глупо, правда? Мне бы и в голову не пришло… ну, я же знаю, что если пацан вроде Кардонеса или Тремэйна сделает ошибку, но осознает, что это ошибка, исправит ее сам, спросит совета, — что он в этом случае молодец, а не дурак… Но я оказался не в состоянии признаться, что проблемы у меня самого. И кто я после этого?

— Ну, мистер МакКеон… Это очень-очень по-человечески.

— Может быть, — устало прошептал МакКеон и снова уставился на свои руки.

Хонор позволила молчанию повисеть несколько секунд, затем прочистила горло.

— Что было, то прошло, — сказала она более твердо. — Не так ли, мистер МакКеон?

— Да, мэм. — Старший помощник выпрямился в своем кресле и кивнул с ответной твердостью. — Да, мэм, прошло.

— Хорошо. — Хонор встала и улыбнулась ему через стол. — Потому что коль скоро это так, мистер старпом, берегитесь! В следующий раз, когда я решу, что вы сачкуете, я дам вам такого пенделя, что вы полетите отсюда до Контроля Василиска в брызгах и копоти! Это ясно, мистер МакКеон?

— Да, мэм.

Он поднялся из своего кресла с улыбкой. Она выглядела неестественно и неуместно на лице, которое так долго было маской, но при этом казалась совершенно правильной.

— Хорошо, — повторила Хонор мягче. Она колебалась всего секунду, потом протянула руку через стол. — В таком случае, коммандер МакКеон, добро пожаловать на борт. С возвращением.

— Спасибо. — Он принял руку и крепко пожал ее. — Как хорошо вернуться… шкипер.

Глава 22

За окном падали крупные пухлые снежинки — словно какие-то молчаливые пушистые призраки в безветренной приполярной ночи. Хэмиш Александер наблюдал за ними сквозь толстый пластик двойных рам и чувствовал спиной гостеприимное тепло камина. Его кабинет располагался в самой старой части Белой Гавани, беспорядочно разросшегося фамильного гнезда Александеров, где сложенные из местного камня стены превышали в толщину два метра. В отличие от некоторых других богатств, камня во времена изначального строительства Белой Гавани хватало. А толстый слой камня служил ничуть не хуже, чем какая-нибудь хитрая инопланетная теплоизоляция.